Все немного проще и сложнее одновременно.
Что есть мы — есть наша психика(личность, я — называйте как вам удобнее), есть наш мозг и есть наш организм, — и это все разные категории. Грубо говоря есть «машина», управляющая ею «программа» и «интеллектуальный модуль», как часть этой программы. И если рассматривать связь на уровне «машина»-«интеллектуальный модуль» то все выглядит красиво, в виде рассудочной деятельности. А вот связь «программа»-«интеллектуальный модуль» выглядит больше похожей на дрессировку — обезьянка делает правильно — обезьянка получает печеньку. Все эмоции удерживающие нас в играх, такие как любопытство, изумление, удивление, заинтересованность, любознательность, увлеченность, азарт,- это все восходит к блоку поискового поведенческого стереотипа, который вообще изначально не эмоция. Что хорошего в этом поведении? Мы можем его контролировать непосредственно, прямым волевым усилием. То есть эту активность мы можем сами себе организовать на свое усмотрение. Какова примерная механика любопытства? Гиппокамп формирует поисковый запрос, таламус задает поведенческую активность,
волна общего психомоторного возбуждения катится через структуры мозга, двигательная часть гасится где-то в стриатуме, ментальная проходит сквозь фильтры и усилители передней части опоясывающей извилины и островки Рейля инсулы, потом о происходящем ставят в известность фронтальную кору, кора запускает соответствующие моменту высшие психические процессы, мы что-то делаем или не делаем, результат фиксируют зеркальные нейроны зон Брока и отправляют запрос в центр подкрепления. Это как пенальти пробивать собственной головой. Делаешь разбег, придаешь вектор, придаешь ускорение, лупишь, следишь за траекторией, фиксируешь результат. Тут очень важный момент. Мозг не разбирается в содержательной части наших интересов. Он не умеет отличать толковое любопытство от дурацкого. Чем конкретно мы там увлечены,- мозгу совершенно наплевать. Он отмечает только интенсивность, последовательность и результативность. Все. Любая результативная поисковая активность вознаграждается. Любая. Хорошая, плохая, полезная, вредная, — не важно. Не интересно. Опиатные рецепторы Nucleus accumbens сдают подкрепление по каждому завершенному акту. Рассматривается только соответствие формальным критериям, содержательная часть это личная проблема высших отделов коры, среднему мозгу до смысловой нагрузки нет никакого дела. Обезьянка ищет, обезьянка нашла, хорошая обезьянка. Поэтому совершенно не важно, чем вы там интересуетесь. Можете рубиться в онлайн-игры или заниматься скрапбукингом, фотографировать луки прохожих или составлять акты независимого аудита, занимать верхние позиции в корпоративной иерархии, разбираться в марках одежды и генетических маркерах, организовывать митинги трансгуманистов или решать вопросы с ментами. По барабану. Для мозга это означает одно, — вы опять ловко свалили от пещерных гиен, натрескались вкусных личинок и нашли теплое просторное дупло. То есть вы маладца, интересно провели время и теперь заслуживаете маленький эндорфиновый бонус. Хорошая обезьянка получат печеньку. Плохая обезьянка хрипит с перебитым позвоночником. Разумеется, разум потом полученные данные еще раз прогоняет через свои фильтры, сравнивает результат с персональными запросами и социальными стандартами, калибрует по критериям саморепрезентации и общественного одобрения, поэтому у интернет-задрота все равно самооценка низкая, а у олигарха высокая. И на этом этапе становится необходимым игровое (виртуальное) имущество, оно нивелирует разницу между задротом и олигархом. Оно — же и заставляет «китов» вкладывать в игры деньги, чтобы поставить задротов обратно на свое место — это уже все работа социального интеллекта. Поэтому я получаю совершенно одинаковое базовое удовлетворение, когда вкачиваю эльфа 80го уровня, приношу домой суммы в 2-3 раза превышающие средние по популяции или месяц не разгибаясь читаю специальную литературу. Я при этом великовозрастный долбоеб, полезный семьянин или активный энтузиаст, — все это может уживаться в пределах одной черепной коробки, и это все надстроенные оценки. Поощрение за все выдается абсолютно одинаковое. Важно, чтобы заинтересованность была, чтобы вовлечение было интенсивным, и чтобы деятельность была результативна.
Что есть мы — есть наша психика(личность, я — называйте как вам удобнее), есть наш мозг и есть наш организм, — и это все разные категории. Грубо говоря есть «машина», управляющая ею «программа» и «интеллектуальный модуль», как часть этой программы. И если рассматривать связь на уровне «машина»-«интеллектуальный модуль» то все выглядит красиво, в виде рассудочной деятельности. А вот связь «программа»-«интеллектуальный модуль» выглядит больше похожей на дрессировку — обезьянка делает правильно — обезьянка получает печеньку. Все эмоции удерживающие нас в играх, такие как любопытство, изумление, удивление, заинтересованность, любознательность, увлеченность, азарт,- это все восходит к блоку поискового поведенческого стереотипа, который вообще изначально не эмоция. Что хорошего в этом поведении? Мы можем его контролировать непосредственно, прямым волевым усилием. То есть эту активность мы можем сами себе организовать на свое усмотрение. Какова примерная механика любопытства? Гиппокамп формирует поисковый запрос, таламус задает поведенческую активность,
волна общего психомоторного возбуждения катится через структуры мозга, двигательная часть гасится где-то в стриатуме, ментальная проходит сквозь фильтры и усилители передней части опоясывающей извилины и островки Рейля инсулы, потом о происходящем ставят в известность фронтальную кору, кора запускает соответствующие моменту высшие психические процессы, мы что-то делаем или не делаем, результат фиксируют зеркальные нейроны зон Брока и отправляют запрос в центр подкрепления. Это как пенальти пробивать собственной головой. Делаешь разбег, придаешь вектор, придаешь ускорение, лупишь, следишь за траекторией, фиксируешь результат. Тут очень важный момент. Мозг не разбирается в содержательной части наших интересов. Он не умеет отличать толковое любопытство от дурацкого. Чем конкретно мы там увлечены,- мозгу совершенно наплевать. Он отмечает только интенсивность, последовательность и результативность. Все. Любая результативная поисковая активность вознаграждается. Любая. Хорошая, плохая, полезная, вредная, — не важно. Не интересно. Опиатные рецепторы Nucleus accumbens сдают подкрепление по каждому завершенному акту. Рассматривается только соответствие формальным критериям, содержательная часть это личная проблема высших отделов коры, среднему мозгу до смысловой нагрузки нет никакого дела. Обезьянка ищет, обезьянка нашла, хорошая обезьянка. Поэтому совершенно не важно, чем вы там интересуетесь. Можете рубиться в онлайн-игры или заниматься скрапбукингом, фотографировать луки прохожих или составлять акты независимого аудита, занимать верхние позиции в корпоративной иерархии, разбираться в марках одежды и генетических маркерах, организовывать митинги трансгуманистов или решать вопросы с ментами. По барабану. Для мозга это означает одно, — вы опять ловко свалили от пещерных гиен, натрескались вкусных личинок и нашли теплое просторное дупло. То есть вы маладца, интересно провели время и теперь заслуживаете маленький эндорфиновый бонус. Хорошая обезьянка получат печеньку. Плохая обезьянка хрипит с перебитым позвоночником. Разумеется, разум потом полученные данные еще раз прогоняет через свои фильтры, сравнивает результат с персональными запросами и социальными стандартами, калибрует по критериям саморепрезентации и общественного одобрения, поэтому у интернет-задрота все равно самооценка низкая, а у олигарха высокая. И на этом этапе становится необходимым игровое (виртуальное) имущество, оно нивелирует разницу между задротом и олигархом. Оно — же и заставляет «китов» вкладывать в игры деньги, чтобы поставить задротов обратно на свое место — это уже все работа социального интеллекта. Поэтому я получаю совершенно одинаковое базовое удовлетворение, когда вкачиваю эльфа 80го уровня, приношу домой суммы в 2-3 раза превышающие средние по популяции или месяц не разгибаясь читаю специальную литературу. Я при этом великовозрастный долбоеб, полезный семьянин или активный энтузиаст, — все это может уживаться в пределах одной черепной коробки, и это все надстроенные оценки. Поощрение за все выдается абсолютно одинаковое. Важно, чтобы заинтересованность была, чтобы вовлечение было интенсивным, и чтобы деятельность была результативна.