Колыбель за бортом! (часть 1)

Допуск в Солнечную систему я получил в начале года, но всё не летел. Почему? Отговорки стандартны: жизнь, занятость, отвлекающие факторы, традиционное То Да Сё™. Если честно, я просто не знал, чего ожидать от этого путешествия, и откладывал его подсознательно. Ведь Колыбель Человечества — это звучит гордо! Завидный потенциал для разочарования.

А делов-то: вбить Sol в галактической карте, проложить маршрут, потом — прыг-прыг, и я «дома». Даю себе команду «Отставить завышенные ожидания!» (капитан я или где?), жму кнопку, и 3… 2… 1…

«Допуск», громко сказано. Лишь запись в бортовом компьютере. Чтобы её получить, нужен ранг “petty officer” (унтер-офицер? младший лейтенант? старшина?) в Федеральных Военно-Морских (анахронизм) Силах. Служить? Что вы, нигде я не служил, характер не тот для «всего этого вот». Их ранг прагматичен, замер количества выполненных заданий для дружественных фракций. Извоз товаров, истребление преступников, а где-то тикает счётчик, мы, мол, тебе всё больше доверяем. Назначение старшиной прошло без церемоний, короткий имейл да запись в системе. «Вам теперь можно поглазеть на Землю», война окончена, всем спасибо.



Сколько я уже наглазелся: звёзды класса G, планетоиды типичной каменистости и ледовитости, газовые гиганты («совсем как Ю.»), многослойные кольца («совсем как С.»), мутные, негостеприимные атмосферы («совсем как В.»), и, изредка, планеты пригодные для жизни: затянутые океанами, укутанные облаками. И ведь привычно звать их “Earth-likes”. «Совсем как З.». Я, мои предки, предки моих предков, сколько упомнишь их, и рядом не пролетали с этой системой, а ведь ишь, ёкает где-то в грудине. На карте Земля чётко попадает в «земле-подобную» категоризацию. Первая из жизненосных. Терра когнита.

Но прыжок выбрасывает меня возле их звезды. Нашей звезды? Решено, начну осмотр от неё. Здравствуй…

Бортовой журнал: Короткая посадка на Меркурий, карта известна, состав известен, в замерах и пробах необходимости нет. Дата, время.

Ах, Меркурий-Гермес! Амбиции, скорость, махинации на грани шарлатанства. Ты так шнырял по небу перед глазами древних астрономов, что им не пришлось далеко тянуться за аналогиями. Вечно ты в каком-то бизнесе, купи-продай, одолжи-верну, торговля — твоя среда. Ты гордо смеёшься над бедолашным Икаром — перья и воск, ха! К Солнцу, к самому светилу, на вершину, в центр, дойдёт только твёрдая порода, толстая шкура, с-гуся-вода характер. Ты добился своего! Кто-то смотрит с завистью.

Но ради взлёта ты оставил всё. Не будет тебе дождей, не умоют они благодарную флору, в тенистых рощах мягкой лапой не ступит осторожная фауна. Ты — первый, но нет на тебе жизни.

Поздно, поздно я осознал, как ловко ты настраиваешь меня на меланхолию. Неужели так пойдёт весь оставшийся путь? Да будет так. Но дадим шанс красоте спасти нас, ведь следующая…



Красавица, взгляд не оторвать! Воображаю твоё жемчужное сияние на небосводе, да сквозь рассеивающую атмосферу, да на рассвете, бриллианты блёкнут. Как не посвятить все лиричные песни Афродите, как не сравнить возлюбленную с Венерой?! Знали ли древние, насколько метко они опишут твой характер — опасная, неприступная красота, сердце непроницаемое для пытливого взора. Никогда твоя душа не откроется так честно, так наго, как у простецкого Меркурия. В глубины твоей атмосферы, ближе, ближе к интимным объятьям, открыт путь только безумным. Они влюблены! Они купили билет в один конец.

Здесь не сесть. Записывать в бортовой журнал нечего. Лечу мимо.



Ремни отстёгнуты, я встал с кресла, подошёл вплотную к прозрачной стене кабины. Я смотрел на Землю. Со дна гравитационного колодца покажется, что я смотрю сверху вниз. Но я не выше, не «над». Хотите, поверну корабль, чтобы я стал «под», «слева», «справа-сзади»? Всё не то. Всей душой понимаю, насколько я отчуждён от этого мира. Это и есть моё положение.

Бортовой журнал: Облёт Земли, считаны записи туристических маяков, сняты фотоснимки для изучения. Затем облёт Луны (единственный спутник планеты), по недосмотру влетел в зону ограниченного доступа у военного мега-судна, получил строгий выговор, но успел отлететь до открытия огня. Дата, время.

Земля, нас с тобой разделяют не мои окна, не пропасть вакуума, не верхние и нижние слои атмосферы. Я вижу огни твоих городов, и так легко представить, почувствовать, населяющих тебя деловитых людей. Снуют по своим делам, топчут твой грунт, рассекают твоё небо, смачно вдыхают твой воздух, предлагают руку-сердце под серебристым взглядом твоей Луны.



Не буду себе врать — я не часть их жизни. Меня нет для них. Никто не затоскует, никого я не разозлю. Если бы я просто стоял на тротуаре шумного города, уже я влиял бы на них — доли секунды, обойди меня, и вот ты опоздал на важную встречу. Или не попала под невнимательный транспорт. Жизни реагируют на жизни — мы удлиняем и укорачиваем пути друг друга, причудливо изгибаем траектории, узор судеб непостижим, наше совместное движение непредсказуемо. А за атмосферой, ваккумом, окном — я. Сам по себе.

Земля, слушай, я понял твою привлекательность — и сам удивлён. Когда-нибудь, веришь, я думаю вернуться. Оставить бродяжничество, прилететь, при-Землиться, выйти, стать посреди тротуара — влиять! И принимать влияние. Земля, знаешь, твоё притяжение значительно сильнее твоей массы. В бортовой журнал такое не запишешь.

Но почему не сейчас: бросить всё, остаться? Вопрос хороший. Очнувшись, я ищу причины двигаться дальше. Погодите, вот карта, смотрите, в системе ещё много известных планет, спутников, мест интереса, туристических маячков. Надо посмотреть! Надо лететь. Земля, веришь?

Бортовой журнал: Проложен маршрут на Марс. Дата. Время засечь забыл.