И когда тебе кажется, что всё окончательно прогнило в сыром тёмном лесу, что нет сил не то что вырубить очередного умудрённого неизбежностью разложения скелета, утверждающего, что горизонт — это выдумка, но просто поднять ногу и сделать ещё один шаг, друзья сквозь вязкий туман вытягивают тебя на равнины, залитые светом и странным смехом.
Там горят костры, там вальяжно расхаживают огромные животные и стоят камни, которые не должны стоять. Тебя долго учили, что так не бывает. Но всем своим фаллическим видом камни показывают направление, по которому нужно отправиться голубоглазым учителям, их красноглазым руководителям и, конечно же, зеленоглазым PR-шаманам, умеющим отравить своим ртом всё вокруг.
Так было. Так есть. И так будет. Змей, мелькнувший в свинцовой воде, исчезает при первых лучах света. Но вскоре ты научишься тащить его на берег при помощи гарпуна. Теперь ты выбираешь, а не тебя выбирают. Правда, случится это, только если ты решишься прыгнуть с палубы туда, куда явно прыгать не стоит. Потому что страшно, далеко до берега и какой вообще смысл рисковать. А ещё ты не кушал.
Впрочем, змей — тоже. Поэтому войди в положение змея. Он и пасть приоткроет. Чтобы удобнее было войти. Видишь — нет никакого горизонта. Съели тебя. Тут уж так заведено — или блестящий щит из чешуи, или ты скелет в дозоре на останках чего-то, что было когда-то башней, охраняющей подступы, а теперь стало вышкой, блокирующей выходы из тёмного леса к свету.
Но и это пройдёт. Ты знаешь. Ты прожил много, ты видел столько закатов и уже почти не помнишь первый рассвет. День восемьсот тридцать четвёртый. Нет смысла считать, но ты считаешь. Числа иногда попадаются красивые. Это — не очень. Но будет другое. И ты отталкиваешься от берега нынешнего дня к следующему. Будет новый день. Будет новый берег.
Здесь так же, как там — среди звёзд, на которые уставились остекленевшие глаза тролля. Одинокая голова, брошенная за ненадобностью, потому что ты давно перестал их считать. Нечем гордиться. Первые висят на стене, а эта… эта считает звёзды. И неизвестно, кому повезло больше. Ведь тут как с новыми землями. Есть два взгляда на вещи — «следующая будет такой же, как предыдущая», или «ни одна не будет похожа на другую». Ничья земля. Ничьё небо в мёртвых глазах того, кто считал себя хозяином мира.
Самый большой и страшный оказывается безобиднее самого маленького. Равнины дарят свободу. Каменные столбы — направление. Москиты прилетают с итоговым счётом. Здесь хочется жить. Но никто не знает, как именно. Кроме беззаботных и смеющихся гоблинов. Ещё никто не жил и не умирал с таким удовольствием на моей памяти.
Если чувствуешь холод, подбрось дров. Огонь возникает мгновенно, без всяких дополнительных усилий. Здесь часто так. Хотя это не поддаётся объяснению согласно тому, что ты узнал за последние несколько сотен закатов. Ты во всех деталях разобрался, почему гаснет, но так и не понял, почему продолжает гореть. Ещё есть время понять. Особенно когда совсем темно. Сразу после заката и незадолго до рассвета.
Говорят, в этот момент на поверхности воды можно увидеть шестого непобеждённого босса. Хотя, скорее всего, это просто твоё отражение.
Там горят костры, там вальяжно расхаживают огромные животные и стоят камни, которые не должны стоять. Тебя долго учили, что так не бывает. Но всем своим фаллическим видом камни показывают направление, по которому нужно отправиться голубоглазым учителям, их красноглазым руководителям и, конечно же, зеленоглазым PR-шаманам, умеющим отравить своим ртом всё вокруг.
Так было. Так есть. И так будет. Змей, мелькнувший в свинцовой воде, исчезает при первых лучах света. Но вскоре ты научишься тащить его на берег при помощи гарпуна. Теперь ты выбираешь, а не тебя выбирают. Правда, случится это, только если ты решишься прыгнуть с палубы туда, куда явно прыгать не стоит. Потому что страшно, далеко до берега и какой вообще смысл рисковать. А ещё ты не кушал.
Впрочем, змей — тоже. Поэтому войди в положение змея. Он и пасть приоткроет. Чтобы удобнее было войти. Видишь — нет никакого горизонта. Съели тебя. Тут уж так заведено — или блестящий щит из чешуи, или ты скелет в дозоре на останках чего-то, что было когда-то башней, охраняющей подступы, а теперь стало вышкой, блокирующей выходы из тёмного леса к свету.
Но и это пройдёт. Ты знаешь. Ты прожил много, ты видел столько закатов и уже почти не помнишь первый рассвет. День восемьсот тридцать четвёртый. Нет смысла считать, но ты считаешь. Числа иногда попадаются красивые. Это — не очень. Но будет другое. И ты отталкиваешься от берега нынешнего дня к следующему. Будет новый день. Будет новый берег.
Здесь так же, как там — среди звёзд, на которые уставились остекленевшие глаза тролля. Одинокая голова, брошенная за ненадобностью, потому что ты давно перестал их считать. Нечем гордиться. Первые висят на стене, а эта… эта считает звёзды. И неизвестно, кому повезло больше. Ведь тут как с новыми землями. Есть два взгляда на вещи — «следующая будет такой же, как предыдущая», или «ни одна не будет похожа на другую». Ничья земля. Ничьё небо в мёртвых глазах того, кто считал себя хозяином мира.
Самый большой и страшный оказывается безобиднее самого маленького. Равнины дарят свободу. Каменные столбы — направление. Москиты прилетают с итоговым счётом. Здесь хочется жить. Но никто не знает, как именно. Кроме беззаботных и смеющихся гоблинов. Ещё никто не жил и не умирал с таким удовольствием на моей памяти.
Если чувствуешь холод, подбрось дров. Огонь возникает мгновенно, без всяких дополнительных усилий. Здесь часто так. Хотя это не поддаётся объяснению согласно тому, что ты узнал за последние несколько сотен закатов. Ты во всех деталях разобрался, почему гаснет, но так и не понял, почему продолжает гореть. Ещё есть время понять. Особенно когда совсем темно. Сразу после заката и незадолго до рассвета.
Говорят, в этот момент на поверхности воды можно увидеть шестого непобеждённого босса. Хотя, скорее всего, это просто твоё отражение.
2 комментария
«Говорят, в этот момент на поверхности воды можно увидеть шестого непобеждённого босса. Хотя, скорее всего, это просто твоё отражение"