— Какой живучий попался еретик, ишь… ни каленое железо, ни святая купель, – всё нипочем. Сразу видно, — нечистая сила ему помогает. Ну да ничего, и не таких на свет пелоровый выводили.
Кряхтя, дварф отошел в угол маленькой мрачной каморки и принялся греметь «инструментами».
— А ты, брат, поди, впервой на экзекуции? Побледнел весь, аки лик господа в зените.
— Да, брат, как-то раньше не доводилось. – Гаспар сглотнул и отвел взгляд от тёмной обмякшей фигуры.
— Ну, тык сам же вызвался. Вообще, обычно на них и глядеть-то не разрешают. А тут эвона, поговорить удумали. Ну да брату Тосси виднее. Раз разрешил, значит дело нужное. Я пока, значиться, пойду инструментики подрехтую слегка, а ты вот и поговори, коли надоть.
Дварф поднял огромный дребезжащий чан и мелкими шажками принялся протискиваться в узенькую дверку камеры.
— Ты, ежели чего, кричи, не стесняйся. Я рядом буду. А то, как бы чего не вышло. Они же ушлые, не дай бог. Насилу поймали. Уйдёт, — брат Тосси голову снимет. А чем тогда Тарк эль пить будет? Нет уж, увольте…
Продолжая бормотать себе под нос, дварф, наконец, оказался по ту сторону двери и, громко топая, направился по коридору к караульной.
-Пить… — донеслось из-под чёрного капюшона. – Воды…
Гаспар поднялся, проворно достал из-под рясы фляжку и приложил её к губам распятого. Точнее к тому, что от них осталось. «Безумный еретик, поклоняющийся исчадию тьмы и надлежащий быть схвачен и казнён в кратчайшие сроки, как невозможный к перевоспитанию и искуплению…». Кажется, так значилось в приговоре. Здесь, в святая святых небесного владыки Пелора, любая другая религия автоматически делала её сторонника врагом номер один. И уж тем более не жаловали тут слуг «тёмных» Нерула и Ви Яс. Адепт последней сейчас жадно глотал из фляги воду, возможно, последний раз в своей жизни.
— Наверное, вы действительно сумасшедший.
Приговоренный, наконец, оторвался от фляги и жадно облизнул разбитые губы, слегка кривясь от боли растревоженных ран.
— Прийти сюда, откуда для вас нет возврата…зачем?
— Конечно, я безумен, – субъект в капюшоне говорил на Всеобщем с еле уловимым акцентом. – Можете считать это попыткой покончить жизнь самоубийством. Но, если вы действительно хотите поговорить, то вам придется позаботиться о дварфе, который сопит у замочной скважины.
За дверью сердито фыркнули, и раздался звук удаляющихся шаркающих шагов.
— Пусть они поймали и избили меня, но есть кое-что, что у нашего рода не отнять даже пытками.
Пленник откинул голову, и из-под капюшона стало видно его лицо – когда-то наверняка красивое, теперь обезображенное шрамами, но все равно сохранившее узнаваемые черты.
— Эльф?!
— Удивлены? – пленник скривился. – Я думал, вы догадаетесь по тому, какого тюремщика ко мне приставили. Видите ли, наш народ всегда был не в ладах с этими забавными коротышками. Немного религиозного фанатизма и вуаля. При всем при том, что он кажется недотёпой, дело своё дварф знает. Именно он смог выследить меня и организовать ловушку. И, естественно, не хочет упускать добычу. Так о чем вы, собственно, хотели поговорить?
Гаспар молчал, задумавшись. Пленник, тем временем, продолжал.
— Быть может об секретных и мощных артефактах Прядущей Смерть? Или же ваши вопросы касаются нашей расы и неподвластного людям долголетия? Дерзайте, ну же! Мне скучно.
— Вы правы, эти вопросы тоже есть в моем списке. Но не на первом месте.
— Надо же?! – Эльф выглядел искренне удивлённым.- Что же тогда?
— Мне интересно, почему вы выбрали в жизни тот самый путь, которым идете сейчас.
— Мое иноверие?
— Именно.
— Скукота. Этот вопрос мне задавали уже дюжины ваших так называемых «святых отцов», и я отвечал на него столько же раз.
— Так ответьте ещё.
— Так я решил. Это мой путь. Достаточно?
Гаспар вздрогнул.
— Если можно, то немного поконкретнее.
— А вы полюбезнее здешних святош. Поконкретнее, значит…хм…еще глоток воды, и я подумаю.
Гаспар снова протянул флягу к губам эльфа и наклонил её. Тот жадно отхлебнул. Некоторое время они молчали. Взгляд эльфа затуманился и снова прояснился.
— Что вы знаете о Ви Яс?
— Богиня-Ведьма, она же — Рубиновая Чародейка, она же — Стражница Смерти. Покровительствует смерти и магии, связанной с ней.
— В общем-то, верно. Особенно магии, а именно – некромантии. Можно встречный вопрос?
— Задавайте.
— Как вы считаете, жизнь справедлива?
— Жизнь – слишком сложная штука, чтобы нам дано было так рассуждать о ней.
— Я вижу, здешние аббаты над вами уже поработали. Разве так тяжело было сказать просто «я не знаю»?
— Извините.
— Так вот. На мой взгляд, жизнь – очень несправедливая штука. А на ваш взгляд, мне видится, и подавно. Взять хотя бы сроки, отмеренные роду эльфов и роду людей. Сотни против десятков. Либо взять построение нашего с вами мира. Всегда есть кто-то, кто имеет власть и с её помощью управляет другими. Разве это справедливо?
— Но общество нуждается в управлении. Если каждый начнет делать что ему угораздится, то наступит хаос!
— Но всегда ли правители достойны тех, кем они руководят? Всегда ли есть средства пробудить их разум, не рискуя потерять свой вместе с головой?
Гаспар молчал. Наклонив голову, он медленно мерил комнату шагами.
— Вы знаете, как называют Ви Яс её последователи?
— Как?
— Хранительницей Равновесия.
— Поясните.
— Я думал, вы уже и так догадались. Как бороться с несправедливостью, если уговоры и воззвания к разумности не имеют силы? Сторонники светло-добрых богов перед лицом необходимости явного насилия будут вынуждены отступить и оставить всё как есть. Ви Яс же приемлет смерть как универсальное и единственное решение! И там, где бессильны ваши святоши, приходим мы, не такие чистые, как они. И восстанавливаем Равновесие. Ну что, я уже не выгляжу таким отъявленным мерзавцем в ваших глазах?
По губам эльфа блуждала улыбка.
— Я и не говорил, что считаю вас таковым.
— Вот это да! Ну и слова от приверженца Пелора. Будьте аккуратнее с такими высказываниями. Эти темницы строили гномы, и, ручаюсь, понатыкали везде своих хитроумных штуковин. Как бы вам вместе со мной на костер не отправиться.
— Я – нейтральное лицо. Вряд ли мне что-либо будет угрожать.
— Дело ваше. К слову, в некромантии, которую так яростно неприемлют местные «подсолнечники», если избавиться от условностей и предрассудков, есть много вещей, очень полезных в обычной жизни. Взять тех же зомби со скелетами. Чем не бесплатная рабочая сила? Есть, пить не просит, пашет круглые сутки. Так нет же, надругательство над могилами и таинством погребения.
Пленник сплюнул и отвернулся.
— На сегодня хватит. Идите и зовите того дварфа, замаялся поди уже. Может, хоть он сегодня меня развлечет.
— Спасибо, до свидания.
— А вот это вряд ли. На рассвете меня казнят.
1 комментарий