Почему я никогда не стану называть игры "хобби"

Перевод заметки «Why I will never call video games a hobby».

В 50-е и 60-е годы прошлого века была выпущена целая серия фильмов, в которых поднимался вопрос: что же на самом деле происходит с нами, когда мы ходим в кино. “Окно во двор” Альфреда Хичхока, “Подглядывающий” Майкла Пауэлла, “Фотоувеличение” Микеланджело Антониони — все эти фильмы так или иначе о процессе просмотра и осмысления, причем часто с отчетливо вуайеристическим подтекстом. Выглядит так, что у кинотворцов того времени случился своего рода экзистенциальный кризис по поводу собственной профессии и их аудитории. Они как бы спрашивали, что это, черт возьми, за штуки мы делаем, и почему людям интересно на это смотреть?

Мне кажется, сейчас игры проходят через что-то очень похожее. Появление экспериментальных тайтлов наподобие «Gone Home» и «Dear Esther», расцвет экспрессивных и автобиографичных инди-игр (особенно на платформе Twine) и превращение игр класса AAA в голливудские блокбастеры — все это внесло существенную неразбериху в жанр. Разработчики пытаются понять, чем же на самом деле являются компьютерные игры и из каких фундаментальных частей они состоят. В этом поиске к ним присоединяются и игроки.

На протяжении последнего года можно было наблюдать все нарастающее противостояние между игроками, которые точно знают, для чего на самом деле нужны игры (для развлечения и пострелушек), и художниками, дизайнерами, критиками, которые придерживаются совершенно иной философии и набора установок, которыми они стремятся поделиться с окружающими.

Это поразительно и, как мне кажется, очень многое говорит о том, насколько в действительности сейчас важны компьютерные игры.

И именно поэтому я не могу называть игры «хобби». Да, я знаю, что многие люди именно так к ним и относятся. В этом нет ничего плохого, это их выбор. Но, мне кажется, они немного неправы. Давайте не будем сейчас перекидываться цитатами из словаря, потому что такого рода аргументы — это как утверждать, что очередная пародия на «Звездный Путь» не особо смешная по той причине, что там используется неправильная модель звездолета «Энтерпрайз». Это мало того что запредельно скучно, так и не приведет диалог ни к чему конструктивному. Для меня хобби — это что-то, что доставляет мне удовольствие, процесс, на который я трачу свое время, но при этом хобби не обязательно как-то связано с другими областями жизни или с “большим” миром вокруг нас.

Но компьютерные игры не до конца подходят под такое определение. Игры — это способ самовыражения и культурная платформа. Также как и в кино и в телевидении, в них заложено некоторое содержание, которое хотел донести до нас автор, и они отлично совмещаются с другими способами, которыми мы как общество взаимодействуем друг с другом и исследуем разные мысли, идеи и концепции.

Процесс игры — это не только получение удовольствия, которое стимулирует ваш мозг и рефлексы. Хотели этого создатели игры или нет, но каждая игра вносит свой вклад в дух нынешней эпохи. Как и любой фильм или телевизионная программа, каждая игра может поведать хотя бы немного о том времени, когда была создана. Игры — это и проявление, и памятник социальных и культурных трендов или одержимостей.

Например, не случайно за последнее время создано так много игр про зомби. Их выход связан далеко не только с тем, что зомби — это весело и кроваво. Зомби-фантастика отражает в себе и паранойю и страх по поводу конца света, и боязнь инфекций, перенаселения.

Игры про зомби говорят нам о том, что мы живем в обществе, обеспокоенным болезнями, войнами, проблемами иммиграции. Не обязательно пытаемся понять, что же хотят сказать нам такие игры как DayZ или State of Decay, но стоит воспринимать их как часть неосознанного разговора, который ведется нами как обществом даже тогда, когда мы обсуждаем погоду или нового бойфренда очередной популярной дивы.

Да и далеко не всегда игры доставляют непрерывное удовольствие. Часто они оказываются тяжелым испытанием. Японская компания From Software, создатель серии Dark Souls, делает такие игры, в которых разочарование игрока — ключевой компонент. Этот подход, в частности, является причудливой частью таких игровых жанров как bullet hell и masocore. Большинство таких игр за редким исключением пытаются вас убить. У Дара О'Бриэна, ирландского комика, есть замечательное выступление на тему противоречивости игрового дизайна — о том, что ни одна другая форма искусства не ограничивает доступ, если ты недостаточно хорош. И тем не менее, в игры играют. Конечно, отчасти это заслуга отлаженных механик в хороших играх, тех самых побуждающих петель, стимулирующих непосредственно центры удовольствия. Но ведь люди играют и в ужасающие игры (в том числе и для них самих).

Все дело в том, что получаемые от игры впечатления не ограничиваются описанием “это приятный способ потратить 20 минут моего времени”.

Художественность исполнения, атмосфера, подтекст, драматическое напряжение, социальные связи, порождаемые играми: вот они — жизненно важные кусочки получаемого опыта. Время, проведенное за игрой в Dark Souls, может не быть, по большому счету, приятным, но тем не менее, принесет вам что-то ценное, как и любой другой культурный опыт.

Кроме того в слове “хобби” содержится и доля пренебрежения или даже осуждения. Оно как бы выделяет данную активность за рамки остальной, настоящей нашей жизни. Но играм больше не место в этом выделенном под хобби загончике. Общество вообще склонно принижать новые возникающие формы искусства, выделяя ее поклонников в отдельную маргинальную группу и осуждая их. Так было с новеллами в ранне Викторианскую эру, с рок-н-роллом в 50-е, жанровым кино в 60-е и 70-е. В то же время, в фан-клубах образовывались собственные ритуалы, призванные ревностно охранять доступ внутрь, и игры тоже прошли этот “элитарный” этап. Слово “хобби” применительно к Cart Life, Consensual Torture Simulator, Don't Look Back, Prom Week или любой проект Джэйсона Рохрера звучит крайне странно, тем не менее, все это безусловно игры.

Если честно, то я очень рад тому, что мы живем спустя 40 лет после момента зарождения индустрии компьютерных игр в коммерческом плане, когда перед нами стоит вопрос того, чем же игры являются, чем могут стать, что может или не может считаться игрой.

Но нам стоит задуматься и о том, что же мы на самом деле делаем, когда играем в эти штуки. Что происходит у нас в головах? Почему мы это делаем? Эти вопросы волновали Хичхока и Антониони в контексте кино, результаты их изысканий были потрясающие и очень важные.

И, конечно, ни Хичкок, ни Антониони не рассматривали фильмы как чье-то хобби. Эти парни, как и любой творец в новой области, понимали важную мысль. Она была очень хорошо сформулирована той знаменитой фразой из Техасской резни бензопилой, фильма, который многие так легко проигнорировали как полный трэш: “все в этом мире что-то значит, я полагаю”.

Поэтому я никогда не буду называть игры хобби. Ведь в этом слове есть что-то, что в контексте игр ограничивает и сдерживает. А отвергать или изолировать что-то, что дает нашей жизни смысл и содержание — не самая лучшая идея, скажем прямо.