Почему налоги раздражают

Однажды я проснулся самым богатым человеком в мире. Это не значит, что самым счастливым. Но и несчастным я себя нисколько не ощущал. Если заботы приятные, они наполняют твой день целым потоком интересных задач, одна из которых — избавиться от денег. Нет, серьёзно, имея на руках сумму, составляющую четверть общей экономики, испытываешь определённые обязательства перед обществом. Но избавление от денег — дело не такое простое, как вам может показаться. Я, конечно, перешёл на дорогую еду и занимался парой добровольных общественных проектов, но так уж вышло, что богатым человеком я стал не благодаря лотерее, а из-за большой доли моего производства в экономике. И пока этот маховик крутился, деньги постоянно возвращались ко мне.

Впрочем, существует один надёжный способ избавить человека от его денег. Это налоги. И один из них как раз «налог на богатство». Мой самый нелюбимый налог, потому что он, как правило, разделяет общество на бедных и богатых по формальному признаку, оставляя в покое тех, у кого денег мало, и забирая деньги у тех, кто считается богатым. Соответственно, самая выгодная стратегия в таких условиях — избавляться от денег. Не сделаешь это сам, налог поможет. Деньги превращаются в горячие угли, которые перекидываются по рынку от одного к другому, что стимулирует товарооборот. Так что же в этом плохого? Разобраться в этом нам поможет одна из классических задач из Теории Игр.

В Теории Игр важно не столько то, как хотите действовать вы лично, сколько то, как действуют другие участники. Есть общая ситуация, в рамках которой сумма действий и принятых решений стремится к равновесию. Также теория игр рассматривает две модели — последовательные и одновременные ходы участников. Понятно, что при последовательных ходах у того, кто ходит последним, информации намного больше, чем у того, кто ходит первым, тогда как при одновременных ходах все участники находятся в одинаковом неведении о том, какое решение примут другие.

Классическая задача из Теории Игр рассматривает сбор средств для создания красивого сада перед домами трёх соседей.

Соседей может быть больше, но это только усложнит подсчёты, ничего не поменяв в принципах, поэтому нам достаточно, чтобы участников было больше двух. Задача предполагает, что средств, собранных от двух участников, будет достаточно для того, чтобы разбить вполне приличный сад. Средств одного участника будет явно недостаточно, и результат будет настолько неудовлетворительным, что лучше бы и не начинали. Сад, обустроенный на средства от трёх участников, будет роскошным, но смысл задачи в том, что у одного из участников есть возможность отпетлять от взноса, при этом получить перед окнами вполне приличный сад. Это и есть самая выигрышная стратегия — он и денег не потратит, и результат получит.

В случае, если решения принимаются последовательно, каждый из участников находится в неравных условиях. Всю матрицу приводить смысла нет, и без неё очевидно, что третий участник не может оказаться в ситуации, когда будет в одиночку финансировать создание того, что лучше бы и не начинали делать. Если он увидит, что два предыдущих участника отказались от финансирования, его решение будет предопределено. А вот первый должен принимать решение в полном неведении о том, как поступят два остальных участника. Но так и работает куда более реалистичный сценарий: когда участники действуют одновременно, не зная, как поступят другие.

Перед нами известная «дилемма заключённого», когда двум сообщникам предлагают сдать подельника, но ни один из них не знает, какое решение примет другой.

Если они не сдадут друг друга, для них это будет лучшим исходом, но если один из них признается, второй явно окажется в абсолютном проигрыше. Не желая оказаться проигравшим, каждый из участников стремится опередить другого. Поэтому единственное реалистичное равновесие в этой ситуации — обоюдное предательство. Тогда как наиболее рациональная стратегия — ровно противоположные действия. Но личная выгода закономерно побеждает.

Вернёмся к нашей истории о людях на воле, находящихся в куда менее стрессовой ситуации и рассуждающих просто о красивом саде перед своими же окнами. Вы думаете что-то сильно меняется? Для большей убедительности приведу цитату. В примере из учебника речь шла о трёх женщинах:

Итак, у каждой участницы игры есть доминирующая стратегия, которая должна быть её равновесной чистой стратегией. Равновесие Нэша в этой игре состоит в том, что все её участницы предпочитают не вкладывать средства в создание сада и получить второй по величине выигрыш. При этом сад так и не будет посажен, а участницы игры не понесут лишних расходов.

Обратите внимание, что эта игра — ещё один пример дилеммы заключенных. Существует единственное равновесие Нэша, при котором все игроки получают выигрыш (2). Однако у «уличного сада» есть ещё один исход (при котором все три соседки инвестируют в сад), обеспечивающий всем трём участницам более высокие выигрыши (5). Хотя каждой из них было бы выгодно поучаствовать в создании сада, ни у кого из них нет индивидуального стимула для этого. В итоге такие сады либо вообще не сажают, либо делают это за счёт налоговых поступлений, поскольку городская администрация может взыскать с жителей города такой налог.

Ха! Вот мы, казалось бы, и у цели. Налоги — решение всех противоречий. Но, поверьте, всё только начинается. Ведь пример выше оперировал равными взносами в благоустройство того, что находится у участниц прямо перед окнами. Так работают только шарообразные налоги в вакууме. А реальные налоги двигают ситуацию назад — к дилемме заключённых, где выгода неочевидна, а проигрыш вот он, перед вами, ваш личный, в виде потери денег. Чтобы компенсировать такое отношение, первоочередными задачами здесь становятся рациональный расход налогов и справедливое их взимание.

Но даже если вы добьётесь справедливого распределения налогового бремени и рационального использования полученных средств, есть куда более фундаментальная проблема — государство воспринимается другими, как ещё один игрок в общей схеме.

Видите ли, в примере «уличный сад» хэппи-энд случился, когда пришла городская администрация. Но за этой администрацией в реальности стоят живые люди, и они интуитивно воспринимаются такими же игроками, как три соседки.

Я уже говорил, что удивляюсь тому, насколько быстро растёт дистанция между лидером мира в Eco и остальными игроками, хотя ещё вчера, до его избрания, они были милыми приятелями. Но, если принять как факт, что участники начинают воспринимать лидера мира противником в игре вокруг налогов, а некоторые лидеры мира, увы, точно так же начинают воспринимать своих граждан, противостояние неизбежно. И оно неизбежно даже в случае, если вы будете очень справедливо взимать и тратить налоги. Противостояние неизбежно до тех пор, пока государство будет считаться участником игры.

С чего начинается налог? С изъятия у вас ваших денег. Вы предпринимали усилия, выстраивали успешную стратегию, производили товары, оказывали услуги, всё это в совершенно добровольной для участников форме, но в определённый момент кто-то принудительно изъял у вас часть ваших денег. Надеюсь, из примера про уличный сад понятно, зачем вообще нужны налоги, почему они приводят в идеальной ситуации к максимальному выигрышу всех участников, и почему альтернатива этому — «никакого сада вообще». Но сказанное не отменяет того факта, что это всё ещё ваши деньги, переместившиеся на другой счёт для вашего блага. Не существует понятия «государственные деньги». Государство никак не могло их заработать. Согласно своей природе, внутреннему устройству, всему, ради чего оно существует.

Государство не может восприниматься отдельным игроком со своими экономическими интересами. И у его лидера не может быть никаких своих интересов.

Это не исключает политической программы лидера и его личного представления о приоритетах. Но если он избирался с прозрачной программой, и граждане его поддержали, а он от этой программы не отступает, всё в порядке. Главное здесь — не потерять суть предназначения, которое заключается в перераспределении средств.

Пожалуй, главная ошибка, которую допускают игроки в Eco в отношении налогов — остановка в своих эмоциях на первом шаге работы налоговой системы. Когда из-за налога вы становитесь немного беднее. Понимаю, что это рефлексы из реального мира, но давайте рассмотрим все этапы перетекания налогов на примере Eco. Государство аккумулирует на своих счетах часть средств граждан, чтобы, благодаря стекающимся в одно место финансовым ручейкам, организовать проект, который бы в других условиях просто не возник. Но кто, собственно, выполнит этот проект, если не те же граждане?

Как только возникают средства на финансирование большого проекта, государство выбрасывает на рынок большой заказ. Это дополнительный спрос на материалы, товары и услуги. В итоге каждый активный гражданин получает больше возможностей заработать, не говоря уже о том, что результатом этих работ становятся какие-то важные для всех результаты. Это и есть максимально возможный выигрыш. Главное — не увлечься.

Не так давно в нашем мире случился очень любопытный разговор о том, что может, а чего не может делать государство, на примере большого научного исследования.

К научным исследованиям в нашем мире подходили очень по-разному. В начале это напоминало общинный коллективизм, когда ради элементарного прогресса все скидывались необходимым через механику рабочей группы. Благо вложения на начальные технологии были не слишком большими даже при наших рейтах. Затем появились частные научные исследования, сделанные собственными силами или группой людей через те же рабочие группы. Но на рынок такие знания выходили уже как готовый товар, имеющий свою себестоимость и предполагающий получение прибыли. Что вполне разумно. Со временем появилась даже любопытная концепция вкладов в исследование, где себестоимость делилась между вложившимися в проект, а для следующего покупателя взнос был равен взносу предыдущих, причём этот взнос делился между прежними участниками научного проекта. Система, чем-то напоминающая доходы от патентов.

В общем, я не перестаю поражаться возможностям Eco и творчеству игроков. Но вот наступил момент чистого государственного исследования. Не в последнюю очередь потому, что частникам такой проект потянуть было непросто. Особенно с нашими рейтами. Чего мы при проектировании мира, собственно, и добивались. Но некоторые игроки провели явные параллели между прежними частными проектами и государственным исследованием, предположив, что государство тоже постарается извлечь выгоду из полученных знаний.

В принципе, нельзя сказать, что идея приумножения государственных средств лишена смысла. В конце концов, если в результате на государственных счетах появится больше денег, это позволит запустить больше проектов, что, как мы выяснили, приведёт к большему спросу на материалы, товары и рабочую силу. Вот только мы слегка заигрались.

Ведь это означает, что государство, не имея собственных средств, пытается заработать на тех, чьи средства оно уже использует. То есть пытается продать нам что-то, созданное за наши же деньги.

К счастью, лидер нашего мира это прекрасно понимал и не планировал такого. А предположение, озвученное выше, высказали граждане, нечаянно представившие государство отдельным игроком в замкнутой экономической модели. Потом все хлопнули себя по лбу и согласились: ну, да, эти знания должны быть доступны теперь всем гражданам. Так же, как доступны дороги или общественные парки. По моим наблюдениям, это была точка наибольшего позитива и согласия между участниками, а заодно — и наименьшего раздражения от налогов. Мы все на минуту увидели общую выгоду, которую не могли достичь самостоятельно.

Чем сложнее система, чем больше факторов в ней, чем больше территория или количество невостребованных кем-то конкретным государственных проектов, тем больше раздражения вызывает налоговая система. Но куда больше в этом раздражении непонимания природы многих процессов. И если упрощённые модели Eco позволяют нам столкнуться с подобными озарениями, значит, игра выполняет свою основную функцию — в относительно простой модели даёт нам новый опыт.

В нашем Капитолии находятся столы, где есть место для клерка и места для посетителей. За ними никто никогда не сидит. И это, по-моему, пускай случайная, но вполне наглядная метафора того, что государство — просто функция, лишённая роли отдельного игрока.