Кристин Кокс: Как сделать микротранзакции хорошими (часть 2)

Я продолжаю разбирать доводы Кристин Кокс, которая отвечает за монетизацию в ArenaNet, в её большом докладе о микротранзакциях на GDC-2018. Первая часть моего разбора касалась вводных десяти минут, но при этом вышла довольно большой, потому что именно там были объявлены базовые установки. Я продолжу к ним возвращаться и таким образом проверять общую логическую конструкцию размышлений Кристин. В этой части докладчица переходит к конкретным примерам микротранзакций и делает это неожиданно смело, начав… с лутбоксов.

Признаюсь, для меня это был неожиданный поворот. Я предполагал, что Кристин обойдёт лутбоксы стороной, как наиболее токсичную тему, или в крайнем случае скажет о них вскользь в самом конце. Сегодня видов микротранзакций так много, и одни из них выглядят настолько безобиднее других, что было бы логично погружать слушателя в тему постепенно, начиная с примеров, где лояльность игроков высокая. Но нет — конкретика микротранзакций начинается именно с лутбоксов, когда слушатели ещё помнят заявление, сделанное пару минут назад, о том, как важна прозрачность сделки, осведомлённость о том, что ты получаешь, и как в частности подписочная модель может этому помешать. Тут-то в нас без предупреждений кидают лутбоксы, суть которых принципиально строится на полной неосведомлённости о том, что лежит у них внутри.


Мало того, именно этот блок намеренно предваряют рассуждения о том, что так называемая «туманная ценность» (obfuscating value) — очень плохая практика, которая раздражает игроков, а также подрывает доверие между ними и разработчиками. Сказав всё это, Кристин прямо переходит к самой спорной практике — лутбоксам. Такой смелый и бескомпромиссный ход вызывает у меня уважение.

Увы, дальше происходит странное. Докладчица ещё раз возвращает слушателей к базовой идее о том, что хороший игровой дизайн должен удовлетворять определённые потребности игроков, и кажется, что вот-вот мы коснёмся главной темы в контексте задач именно игрового сервиса, но Кристин очень «туманно» говорит о том, что лутбоксы удовлетворяют «совершенно конкретные нужды игроков».

Простите, но я не понимаю. Какие конкретно нужды игроков удовлетворяют лутбоксы? Это буквально полностью оторванный от игрового процесса объект, который приобретается за деньги, и из которого выпадают ценные для игры награды. Никакой нужды, кроме желания получить что-то без всяких игровых усилий, где это «что-то» ещё и спрятано за вероятности, эксплуатируя человеческую иррациональность, я попросту не вижу. Я могу ошибаться в своих интерпретациях, но чтобы не было интерпретаций, нужно чётко озвучить эту потребность, которую отчётливо видит Кристин, а я разглядеть в упор не могу. Но дальше докладчица переходит сразу к теме «Как можно сделать лутбоксы лучше».


В начале разбора этого доклада я дал себе обещание не язвить, не воевать, а пытаться понять человека. И, пожалуй, это был самый сложный момент с точки зрения соблюдения взятых на себя обязательств. Потому что я вижу, как подробно и довольно натянуто, с моей точки зрения, разбирается причина использования или отказа от использования ежемесячной подписки в игровых сервисах. При этом буквально через несколько минут причины использования или неиспользования лутбоксов просто не обсуждаются. Это данность, в которой дальше просто нужно выбрать вариант «получше».

По этой причине я не буду углубляться в рассуждения Кристин вокруг проектирования лутбоксов, потому что на фоне полного отсутствия новых доводов в их пользу от докладчицы не вижу никаких причин для существования лутбоксов в природе за пределами казино. При этом казино, как бы смешно это ни звучало, ведёт себя в этих вопросах честнее, а человек в случае выигрыша получает куда более осязаемый и объективно ценный для всех участников схемы, включая устроителей, приз — общеупотребимые деньги, на которые можно купить что угодно.

Снова хочу нас всех вернуть к логической цепочке, выстраиваемой Кристин, с которой я полностью согласен:

• Микротранзакции — безусловная часть игрового дизайна.
• Игровой дизайн — процесс создания того, что удовлетворяет нужды игроков, а не разработчиков.
• Разработчики получают свой доход вследствие удовлетворения нужд игроков.

Так всё же — какие нужды игроков удовлетворяют разработчики, выбирая вместо оплаты игрового процесса оплату конкретных внутриигровых предметов или возможностей? Сейчас опустим тот факт, как именно их получают — через лутбоксы, или выбирая открыто на витрине магазина. Оставим саму суть получения чего-то, минуя игровой процесс. Кристин видит в этом удовлетворение трёх основных высокоуровневых мотиваций человека из Теории Самодетерминации.


Речь вот о чём:

1. потребность в самодетерминации (или потребность в автономии), которая представляет собой стремление чувствовать себя инициатором собственных действий, самостоятельно контролировать своё поведение.


2. потребность в компетентности, под которой подразумевается желание субъекта достичь определённых внутренних и внешних результатов, стремление быть эффективным в чём-либо.


3. потребность во взаимосвязи с другими людьми, которая обозначает стремление субъекта к установлению надёжных отношений, основанных на чувствах привязанности и принадлежности.

Казалось бы, пространство многопользовательского виртуального мира — действительно отличное место для применения этой теории. Вперёд — удовлетворяй все три мотивации через усилия и принятые решения. Всё как в жизни. И каждый раз, когда ты что-то покупаешь (или получаешь в подарок) в жизни или в честной игре, ты это делаешь, благодаря успехам в других направлениях. Неважно — это получение загородного особняка в наследство от любимого дедушки, или покупка автомобиля на заработанные, благодаря высокой личной компетенции в определённом направлении, деньги.

Но в том-то и дело, что Кристин рассуждает иначе, расчленяя игру и распределяя её по кускам, подготовленным к продаже, на три категории:


Докладчица предупреждает, что из-за «культурных особенностей западной аудитории», разработчикам не стоит браться за продажу оружия, брони и прямого усиления персонажа в определённых регионах, так как там это вызовет откровенный протест. И сама по себе эта аргументация меня впечатляет больше всего. Потому что в принципе Кристин мысленно подготовила эти предметы к продаже, что логично — если уж мы решили удовлетворять путём прямой продажи предметов все три высокоуровневых мотивации, зачем же обходить стороной одну из них?

Но здесь ведь есть и другая интересная деталь — известно, что в каждом человеке все три высокоуровневые мотивации развиты по-разному, что определяет его субъективный набор стремлений. А это, как мне кажется, значит, что табуирование удовлетворения одной из мотиваций за деньги на фоне куда более лояльного отношения к продаже других, ни что иное, как проявление лицемерия тех, для кого одни мотивы важнее других. Переводя на игровой язык: меч, повышающий вашу боевую компетентность, продавать нельзя, а красивую, но бесполезную с точки зрения стремления к автономности и компетентности шапочку — вполне возможно.

Логики в этом нет, только, как верно заметила Кристин, демографические предрассудки. Если подходить к задаче комплексно и принципиально — продавать можно всё. Вот только я снова вынужден упрямо вернуть нас к ключевому вопросу:

Какие потребности игрока удовлетворяет прямая продажа внутриигровых предметов или дополнительных игровых возможностей?


«Почему люди вообще хотят те или иные вещи?» — задаёт вопрос докладчица, отвечая на него перечислением трёх главных человеческих мотиваций. Но известно, что мотивации приводят к действиям, а не к вещам: «я хочу вот это, поэтому мне нужно сделать то-то». В любой здоровой замкнутой экономической системе тебе недостаточно захотеть, тебе нужно для этого что-то сделать. Вы не приходите к разработчику игры и не говорите «я хочу это», мгновенно получая желаемое. Вам нужно пойти заработать реальных денег и вернуться с ними к разработчику, чтобы получить желаемое. Но игра, как процесс, это, по идее, автономное пространство действий, геймплей — это локальная последовательность действий и решений игрока в рамках игрового процесса. Увы, не в восприятии того, кто мысленно переключился на микротранзакции.

Потому что в условиях зависшего ключевого вопроса о том, какие же потребности именно игрока удовлетворяют микротранзакции, на который так и не получен ответ на протяжении всего доклада, я могу сделать свой субъективный вывод после наблюдения за ходом мысли Кристин. Мне кажется, она воспринимает игру, как место более простого удовлетворения человеческих мотиваций через действия, которые были совершены за пределами игры. Совсем обобщённо — у вас есть деньги, и вы это демонстрируете, повышая автономность, компетентность и социальную значимость в допустимых конкретной «игрой» пределах.

В этом случае сама «игра», как уже много раз замечалось, становится «продолжением жизни». А созданные виртуальные декорации становятся более явным и дешёвым, по сравнению с реальным миром, пространством демонстрации удовлетворения своих мотиваций. К игре, как процессу, это не имеет, похоже, никакого отношения. И если бы об этом было сказано прямо, разработчикам было бы понятно, что именно разрабатывать и как не совершать явных коллизий, которых полно среди нынешних до конца не определившихся.

Доводя идею микротранзакций, как системы распродажи игрового содержимого по частям, до логического завершения, мне кажется, нельзя отделить хорошие микротранзакции от плохих, по той простой причине, что эта оценка зависит исключительно от субъективного отношения к ним конкретного человека или целой общности, как упомянутая в выступлении «западная аудитория». Вольно или невольно Кристин говорит именно об этом — следите за реакцией. Если клиент нахмурился — это плохая микротранзакция. Если нет — хорошая. Продолжаем. Удовлетворяют ли таким образом ваши потребности, решать вам.